Неточные совпадения
За Клином огляделась я:
Равнина белоснежная,
Да небо с ясным месяцем,
Да я, да тень моя…
Когда вылезли из трясины, перед глазами опять открылась обширная
равнина и опять без всякого признака жилья.
Водная
равнина версты четыре в поперечнике, вокруг деревá, позади их избы.
Точно как бы исполинский вал какой-то бесконечной крепости, возвышались они над
равнинами то желтоватым отломом, в виде стены, с промоинами и рытвинами, то зеленой кругловидной выпуклиной, покрытой, как мерлушками, молодым кустарником, подымавшимся от срубленных дерев, то наконец темным лесом, еще уцелевшим от топора.
Вид был очень недурен, но вид сверху вниз, с надстройки дома на
равнины и отдаленья, был еще лучше.
Открыто-пустынно и ровно все в тебе; как точки, как значки, неприметно торчат среди
равнин невысокие твои города; ничто не обольстит и не очарует взора.
Вот уже один только шест над колодцем с привязанным вверху колесом от телеги одиноко торчит в небе; уже
равнина, которую они проехали, кажется издали горою и все собою закрыла.
В повозке так-то на пути
Необозримою
равниной, сидя праздно,
Всё что-то видно впереди
Светло, синё, разнообразно...
Эти странные, легкие листья совершенно неподвижны, хотя все вокруг охвачено движением: в мутноватом небе ослепительно и жарко тает солнце, освещая широкую кочковатую
равнину.
«Я имею право гордиться обширностью моего опыта», — думал он дальше, глядя на
равнину, где непрерывно, неутомимо шевелились сотни серых фигур и над ними колебалось облако разноголосого, пестрого шума. Можно смотреть на эту бессмысленную возню, слушать ее звучание и — не видеть, не слышать ничего сквозь трепетную сетку своих мыслей, воспоминаний.
Широким взмахом руки он показал на
равнину, где копошились солдаты.
Ее с одной стороны ограничивает невысокая песчаная насыпь железной дороги, с другой — густое мелколесье, еще недавно оно примыкало вплоть к насыпи, от него осталось множество пней разной высоты, они торчат по всей
равнине.
Самгин встал, вышел из барака, пошел по тропе вдоль рельс, отойдя версты полторы от станции, сел на шпалы и вот сидел, глядя на табор солдат, рассеянный по
равнине. Затем встал не легкий для Клима Ивановича вопрос: кто более герой — поручик Петров или Антон Тагильский?
Уж на
равнине, по холмам
Грохочут пушки.
Уж близок полдень. Жар пылает.
Как пахарь, битва отдыхает.
Кой-где гарцуют казаки.
Равняясь, строятся полки.
Молчит музыка боевая.
На холмах пушки, присмирев,
Прервали свой голодный рев.
И се —
равнину оглашая,
Далече грянуло ура:
Полки увидели Петра.
И с ними царские дружины
Сошлись в дыму среди
равнины:
И грянул бой, Полтавский бой!
Они, как буря, притекли —
И оба стана средь
равниныДруг друга хитро облегли...
Cтранный остров: ни долин, ни
равнин; одни горы.
Равнина вокруг гор была частью песчана, частью зелена и уставлена фермами.
Уж я теперь забыл, продолжал ли Фаддеев делать экспедиции в трюм для добывания мне пресной воды, забыл даже, как мы провели остальные пять дней странствования между маяком и банкой; помню только, что однажды, засидевшись долго в каюте, я вышел часов в пять после обеда на палубу — и вдруг близехонько увидел длинный, скалистый берег и пустые зеленые
равнины.
В колонии считается более пород птиц, нежели во всей Европе, и именно до шестисот. Кусты местами были так часты, что составляли непроходимый лес; но они малорослы, а за ними далеко виднелись или необработанные песчаные
равнины, или дикие горы, у подошвы которых белели фермы с яркой густой зеленью вокруг.
Ужасно было переходить горячую, открытую
равнину под вертикальными, полуденными лучами солнца.
Привалов долго смотрел к юго-востоку, за Мохнатенькую горку, — там волнистая
равнина тонула в мутной дымке горизонта, постепенно понижаясь в благословенные степи Башкирии.
В мягких, глубоких креслах было покойно, огни мигали так ласково в сумерках гостиной; и теперь, в летний вечер, когда долетали с улицы голоса, смех и потягивало со двора сиренью, трудно было понять, как это крепчал мороз и как заходившее солнце освещало своими холодными лучами снежную
равнину и путника, одиноко шедшего по дороге; Вера Иосифовна читала о том, как молодая, красивая графиня устраивала у себя в деревне школы, больницы, библиотеки и как она полюбила странствующего художника, — читала о том, чего никогда не бывает в жизни, и все-таки слушать было приятно, удобно, и в голову шли всё такие хорошие, покойные мысли, — не хотелось вставать.
Человечество призвано идти ввысь, а не устраиваться на
равнине.
На необъятной русской
равнине возвышаются церкви, подымаются святые и старцы, но почва
равнины еще натуралистическая, быт еще языческий.
Все наши сословия, наши почвенные слои: дворянство, купечество, крестьянство, духовенство, чиновничество, — все не хотят и не любят восхождения; все предпочитают оставаться в низинах, на
равнине, быть «как все».
На русских
равнинах должен был образоваться великий Востоко-Запад, объединенное и организованное государственное целое.
Перед нами расстилалась пустынная болотистая
равнина, покрытая чахлым лесом.
Ничего подобного: передо мной была возвышенная
равнина вроде плоскогорья, покрытая редкой замшистой лиственницей, без всякого подлесья.
Местность эта представляет собой
равнину, по которой кое-где возвышаются одинокие небольшие конические сопки, имеющие названия Тянь-шан-цзы (небесные горки).
Холм, на котором я находился, спускался вдруг почти отвесным обрывом; его громадные очертания отделялись, чернея, от синеватой воздушной пустоты, и прямо подо мною, в углу, образованном тем обрывом и
равниной, возле реки, которая в этом месте стояла неподвижным, темным зеркалом, под самой кручью холма, красным пламенем горели и дымились друг подле дружки два огонька.
Я быстро отдернул занесенную ногу и, сквозь едва прозрачный сумрак ночи, увидел далеко под собою огромную
равнину.
Быстрыми шагами прошел я длинную «площадь» кустов, взобрался на холм и, вместо ожиданной знакомой
равнины с дубовым леском направо и низенькой белой церковью в отдалении, увидал совершенно другие, мне неизвестные места.
Я отвернулся и быстрыми шагами стал спускаться с холма, на котором лежит Колотовка. У подошвы этого холма расстилается широкая
равнина; затопленная мглистыми волнами вечернего тумана, она казалась еще необъятней и как будто сливалась с потемневшим небом. Я сходил большими шагами по дороге вдоль оврага, как вдруг где-то далеко в
равнине раздался звонкий голос мальчика. «Антропка! Антропка-а-а!..» — кричал он с упорным и слезливым отчаянием, долго, долго вытягивая последний слог.
Мы ехали по широкой распаханной
равнине; чрезвычайно пологими волнообразными раскатами сбегали в нее невысокие, тоже распаханные холмы; взор обнимал всего каких-нибудь пять верст пустынного пространства; вдали небольшие березовые рощи своими округленно зубчатыми верхушками одни нарушали почти прямую черту небосклона.
Совсем иное дело на
равнине.
Чем ближе мы подвигались к озеру Ханка, тем болотистее становилась
равнина.
Елань [Елань (сиб.) — возвышенная, голая и открытая
равнина; лысина, плешина.
Здесь посреди
равнины подымаются две сопки со старыми тригонометрическими знаками: северная (высотой в 370 м), называемая Медвежьей горой, и южная (в 250 м), имеющая китайское название Хандодинза-сы [Хань-дэ-динь-цзы-сы — вершина с кумирней Хань-дэ («китайской добродетели»).].
Сильный ветер гнал воду к устью Лефу, вследствие чего река вышла из берегов и понемногу стала затоплять
равнину.
Границы, где
равнина соприкасается с горами, обозначены чрезвычайно резко.
Среди уссурийских болот есть много релок [Релка — сухая, несколько возвышающаяся местность, окруженная болотистой
равниной.
В 11 часов утра мы сделали большой привал около реки Люганки. После обеда люди легли отдыхать, а я пошел побродить по берегу. Куда я ни обращал свой взор, я всюду видел только траву и болото. Далеко на западе чуть-чуть виднелись туманные горы. По безлесным
равнинам кое-где, как оазисы, темнели пятна мелкой кустарниковой поросли.
Теперь перед нами расстилалась
равнина, покрытая сухой буро-желтой травой и занесенная снегом. Ветер гулял по ней, трепал сухие былинки. За туманными горами на западе догорала вечерняя заря, а со стороны востока уже надвигалась холодная темная ночь. На станции зажглись белые, красные и зеленые огоньки.
Горы, одетые садами; между гор узкие долины, широкие
равнины.
Погода утихла, тучи расходились, перед ним лежала
равнина, устланная белым волнистым ковром.
Равнина, покрытая хвойным лесом и болотами, — таков был общий вид нашего захолустья.
За эту табакерку он заплатил бешеные деньги в Париже, потому что это была табакерка Наполеона I. Из-за нее, как рассказывал владелец, Наполеон проиграл Ватерлоо, так как, нюхая табак, недослышал доклада адъютанта, перепутал направления и двинул кавалерию по пересеченной местности, а пехоту — по
равнине.
Кругом непроглядною серою мглой
Степная
равнина одета,
И мрачно и душно в пустыне глухой,
И нет в ней ни жизни, ни света.